Как cмотреть современный театр

Humanities / Art / Theater · Как смотреть современный театр

Добро пожаловать… Закройте глаза и представьте меня. Меня зовут Милена. Мой голос кажется странным. Я не человек. Прошу прощения. Я постараюсь быть вашим другом. Идите вперед по длинной дороге. Пошли.

Так начинается спектакль «Remote Петербург» театральной группы Rimini Protokoll. Большая компания людей идет по Петербургу, ведомая странным голосом в наушниках. Голос старается сделать так, чтобы они увидели город непривычным, с неожиданной стороны, таким, каким никогда не видели его раньше.

Наш курс будет чем-то напоминать этот спектакль. Текст ниже поведет вас по длинной дороге и поможет взглянуть на современный театр по-новому — переосмыслить свою роль, роль зрителя, в нем. Автор текста постарается быть вашим другом. Пошли.

Великое освобождение зрителя. Партиципаторный театр

Каждая эпоха выводила на авансцену театрального процесса определенную театральную профессию. Так, ключевой фигурой в театре Древней Греции был драматург. Если перенестись сквозь время и посмотреть на столетия поближе, то, например, в 19-м веке театр был актерским, а в 20-м — режиссерским. Сейчас, как бы странно это ни прозвучало, спектакль создает зритель. Режиссеры, актеры, художники, драматурги предлагают зрителю какой-то вектор движения, предлагают собрать свой собственный спектакль из фрагментов придуманного ими действия, а иногда не просто собрать, а даже создать эти фрагменты.
Например, такой подход лежит в основе партиципаторного театра (термин образован от английского «participation» — участие). Если коротко объяснить суть партиципаторных театральных практик, то их главная особенность заключается в том, что зрителю делегируются полномочия актера и он получает возможность влиять на развитие действия.

Американская историк-искусствовед Клэр Бишоп в своей книге «Искусственный ад: партиципаторное искусство и политика зрительства» подчеркивает, что таким работам часто свойственен приоритет процесса над результатом. Важным оказывается не произведение искусства, которое получилось в итоге, а та коллаборация, те отношения, которые возникли во время работы над проектом, пространство для взаимодействия и диалога.

Спектакль «Remote Петербург», который я цитировала в начале, — яркий пример партиципаторного театра. Строго говоря, название спектакля «Remote Х» — удаленный город Х. У него есть общая схема: действие начинается на кладбище, в спектакле занято пятьдесят человек и т.д. Но для каждого города — Парижа, Абу-Даби, Санкт-Петербурга, Нью-Йорка, Милана — Rimini Protokoll в копродукции с местными театральными коллективами выстраивает индивидуальный маршрут, учитывая особенности конкретного места (ландшафт, застройку, городские легенды и прочее). И на каждом новом показе новая группа из пятидесяти человек создает свой спектакль, двигаясь по определенному маршруту. Здесь очень важно отметить, как пространство спектакля позволяет участникам менять свои роли, одновременно быть и актерами, и зрителями. Например, голос предлагает остановиться в людном месте, представить, что оживленная улица — это сцена, и понаблюдать чуть-чуть за действием, которое разворачивается на ней. «Remote Х» проходит в популярных городских локациях — в метро, на аллее парка, на пешеходном переходе; и пространство для движения группы никак визуально не маркировано. Поэтому для прохожих, которые просто идут по своим делам, действия группы людей в наушниках, их странные движения (например, танцевальное па на эскалаторе, потому что он похож на балетный станок), выглядит как перформанс или флешмоб. И эти случайные прохожие тоже становятся частью спектакля, иногда пассивными наблюдателями, иногда активными участниками.

Но современный театр может давать публике еще больше возможностей, чем делегирование роли перформера. Давайте попробуем осмыслить масштаб зрительской свободы на примере спектакля Brest Stories Guide брестского театра «Крылы халопа».

По форме и жанру он напоминает «Remote X»: спектакль-путешествие по городскому пространству, где зрителей сопровождает голос в наушниках. Но в Brest Stories Guide аудио не в такой степени руководит зрителем, команда проекта оставляет своей аудитории куда больше свободы от театральных условностей. И, в принципе, не представляет, как, где и когда начнется очередной показ, сколько человек на нем будет и какой именно спектакль они увидят.

Brest Stories Guide задумывался как серия спектаклей, посвященных истории Бреста, городскому пространству. Пока команда во главе с режиссеркой Оксаной Гайко полноценно представила зрителям первую часть проекта, посвященную антисемитизму и уничтожению брестской еврейской общины в 1941—1942 годах.
Для того чтобы увидеть спектакль так, как его задумывала команда, зрителю нужно скачать на телефон или планшет приложение Brest Stories Guide и выйти в центр Бреста. Приложение предложит пять маршрутов с аудиосопровождением.

Фото: 34mag.net

Фактически действие спектакля будет разворачиваться в голове у зрителя через конфликт того, что он видит, с тем, что он слышит. Перед глазами — улицы современного Бреста, а в наушниках — документальные материалы, свидетельства городской гуманитарной катастрофы: до войны в Бресте проживало около 24 000 евреев (фактически 45 % населения) и почти все они были уничтожены. Спектакль рождается в столкновении прошлого и настоящего, когда, например, ты идешь по тротуару и одновременно слушаешь документ военного времени о том, что евреям запрещается ходить по тротуарам; когда ты находишься в реальном пространстве, где происходили описываемые события.

Но, несмотря на определенную форму и композицию, задуманные командой проекта, этот спектакль предоставляет зрителю бесконечное количество выборов относительно того, где и как его посмотреть. Зрителю не нужно покупать билет, ждать даты и времени начала. Brest Stories Guide может начаться для него в любой точке, в любое время, с любого маршрута. Кто-то может пройти все маршруты за раз, кто-то будет ходить по ним несколько дней. Кто-то будет делать это утром, кто-то ночью, а кто-то вообще может не выходить в город, а прослушать аудио за компьютером, просто открывая фотографии улиц Бреста. Получается, что у спектакля есть канонический вариант просмотра, придуманный командой, но вместе с ним есть бессчетное количество вариантов, которые зависят от личных установок и возможностей конкретного человека, который его смотрит. Зритель правомерно занимает место в ряду создателей и из предложенных фрагментов собирает свой индивидуальный спектакль, который неповторим ровно настолько, насколько неповторим и уникален каждый из нас. Это один из примеров партиципаторного театра, когда зритель перестает быть пассивным наблюдателем и активно включается в работу над спектаклем.

Фото: 34mag.net

Brest Stories Guide позволяет зафиксировать еще несколько важных тенденций, которые характеризуют современный театральный процесс и меняют наше представление о театральном искусстве.

1

Во-первых, это использование гаджетов: мобильный телефон становится частью пространства спектакля.

2

Во-вторых, это одиночество зрителя, то, как сегодня меняется наше представление о коллективном переживании.

3

В-третьих, это использование для создания спектакля нетеатрального пространства — site-specific, одновременно особенного и определенного места.

4

Наконец, это использование для создания спектакля документов. Об этих тенденциях мы поговорим дальше.

Бывают ли спектакли для одного зрителя?

Современный театр все чаще предлагает зрителю остаться в одиночестве. Казалось бы, спектакль для одного человека — прецедент, нарушающий театральный канон. Со времен возникновения театра, с античности публика — это коллективный субъект, группа людей, объединенная совместным переживанием, общим чувствованием. Но так ли уж одинокий зритель, выходящий на улицы Бреста, чтобы посмотреть спектакль Brest Stories Guide, этим своим одиночеством противоречит театральной природе? Я думаю, нет. Интерес современного театра к перформативным практикам абсолютно логично привел к тому, что создатели спектаклей стали как осознанно, так и неосознанно опираться на опыт протеатральных явлений, ритуалов. Изначально ведь театральное пространство было именно ритуальным.

Исследователь театра и перформативных практик, автор «Краткой истории театра» Филлис Хартнолл пишет:

“

Развитие театра никогда не прерывалось. Между ветхой формой искусства и новой, между той, что пришла в упадок, и той, что зарождается, непременно обнаруживается связь, соединительная артерия, пусть и залегающая на большей глубине. По которой основы этого искусства передаются от одной эпохе к другой.

Эту соединительную артерию очень легко протянуть между опытом шамана, которому после проведенного ритуала следовало передать добытый в другом мире опыт своему племени, и опытом современного зрителя, который приходит в иной мир — мир спектакля, в одиночестве переживает там какой-то опыт и уносит его в свою социальную жизнь.

Один из примеров спектакля в одиночестве — постановка аргентинского режиссера Фернандо Рубио «Все, что со мной рядом».

… В большом выставочном зале стоит десять кроватей. Одна из них — для тебя. Ты слушаешь короткий инструктаж: снимите ботинки, только ботинки; не трогайте актрису руками, прикоснуться к вам может только она. И через мгновение оказываешься на широкой двуспальной кровати рядом с актрисой. Это спектакль не про секс, в нем нет эротических подтекстов. Фернандо Рубио выбрал местом действия кровать, чтобы сразу (спектакль очень короткий, всего 10 минут) подключить нужные эмоциональные настройки зрителя, создать пространство особого доверия. Чтобы описать это пространство, вспомним цитату из Сергея Эйзенштейна: «Кровать — это истиннейшее поле деятельности человека: здесь он родится, любит, умирает. Кровать именно удел человека».

Фото: Дарья Нестеровская

В каждой из кроватей актриса просыпается и читает монолог о чувстве одиночества, потери, о поисках своего места в мире, памяти. Гладит своего зрителя по щеке. А потом он встает и уходит. Текст и жесты актрис строго зафиксированы, они не импровизируют. Но одинаковые монологи вызывают у зрителей очень разные эмоции: кто-то выходит из зала одухотворенным, кто-то рыдающим.

Действие спектакля действительно можно сравнить с ритуалом, во время которого ты переживаешь что-то похожее на очуждение, видишь свои эмоции, переживания в ком-то другом, как будто на расстоянии. И в случае с этим спектаклем, кстати, стоит обратить внимание не только на одиночество зрителя, не только на то, что пережитое в одиночестве будет каким-то образом транслироваться в социальную жизнь и получит продолжение как часть коллективного опыта уже после спектакля. Нужно понимать, что режиссер Фернандо Рубио формирует коллективного субъекта не в сиюминутном совместном переживании, которое нам привычно и понятно, а в пространстве памяти спектакля. Ядром становится строгая партитура монолога, основанного на эмоциональных впечатлениях самого Рубио, а облаком, сконцентрированным вокруг него, индивидуальные впечатления зрителей, полученные в разное время, в разных городах и странах, но существующие в общем поле притяжения монолога.

Мы еще обязательно коснемся опыта зрительского одиночества позже, а сейчас подытожим: когда создатели спектакля сегодня предлагают вам стать единственным зрителем на показе, это совсем не значит, что они отрицают театральный опыт предыдущих поколений. Скорее они обращаются к той его части, которая у нас перестала ассоциироваться с театром — к ритуалу. И наш индивидуальный опыт все-таки становится частью коллективного переживания, просто механизм возникновения этого переживания в таком случае другой.

Дорогие зрители, не выключайте свои мобильные телефоны!

Привычное нам объявление перед началом спектакля о том, что нужно выключить свои мобильные телефоны, постепенно становится анахронизмом. Режиссеры осмысляют новые технологии как неотъемлемую часть жизни современного человека и используют их для создания спектаклей.

Например, российский режиссер Всеволод Лисовский во время одной из дискуссий, организованной журналом «Театр», так сформулировал ответ на вопрос, возможно ли сегодня полное погружение зрителя в действие и отключает ли он сам мобильный телефон в театре:

“

Я ставлю на вибрацию, но на сообщения отвечаю. В принципе, когда кто-то рядом со мной тоже отвечает на сообщения, меня это не сильно утомляет. Мне даже это нравится: допустим, ты получил сообщение о каком-то событии, ты чему-то радуешься, и это как-то накладывается на то, что происходит на сцене.

Мобильный телефон в современном театре может становиться частью пространства спектакля. Например, спектакль Brest Stories Guide театра «Крылы халопа» посмотреть без мобильного в руках просто невозможно. И такое сочетание мира реального и мира виртуального в театре сегодня становится не просто приемом, который разово используется создателями спектакля, а принципом существования проекта, коллектива.

Здесь можно вспомнить, например, Мобильный художественный театр, основанный в 2019 году Михаилом Зыгарем. Фактически театр существует как мобильное приложение. Скачав его, зритель может выбрать постановку из достаточно большого репертуара, который составляют спектакли-путешествия. Аудиоповестование (которое, кстати, публика может прослушать и просто как аудиоспектакль) предполагает прогулку по какому-нибудь городскому маршруту, в реальных декорациях которого и будет развиваться действие.

Так в репертуаре Мобильного художественного есть спектакль «1000 шагов с Кириллом Серебренниковым» — путешествие по Москве как история взаимоотношений художника и власти в России.

Кирилл Серебренников, гулявший этим маршрутом между Остоженкой и Пречистенкой во время домашнего ареста по делу «Седьмой студии», не говорит о себе, но говорит о художниках, ассоциации с которыми рождает городской ландшафт, — Тургеневе, Пастернаке, Булгакове. И в этой исторической перспективе ассоциации, возникающие с современностью, с проходившим судом, ощущаются безысходно драматично. Или вот спектакль «Я жила» об Ольге Берггольц, где мысли поэтессы (дневниковые записи, прочитанные Елизаветой Боярской) звучат во время прогулки по ее традиционному блокадному маршруту — от улицы Рубинштейна до Дома Радио.

Мобильный художественный театр очень чутко отреагировал на социальные потрясения и во время карантина выпустил несколько спектаклей, которые можно было посмотреть не выходя из дома. Среди них спектакль «Погружение. Театр в ванной», сделанный совместно с американской театральной компанией This Is Not A Theatre Company. Действие этого спектакля происходит прямо в ванной комнате, где вы лежите в воде, укрытые пеной, и выполняете разные указания вашего аудиопроводника.

В нашем разговоре мы коснулись только одного технологического новшества, которым сегодня активно пользуется современный театр, — мобильного телефона и мобильных приложений, ставших незаменимыми для создания спектаклей-путешествий. Но стоит отметить, что театральные практики очень восприимчивы к самым разным новым технологиям, и сегодня в театре вы можете увидеть что угодно — от очков виртуальной реальности и виртуальных декораций до спектакля в чате.

Реальность как искусство. Документальный театр

Работая с реальностью, современный театр часто не переосмысляет, не воплощает ее художественными средствами, а просто цитирует, как будто бы обрамляя фрагмент действительности, фокусируя зрительский взгляд на какой-то его части. Простой эта задача кажется только на первый взгляд. Подумайте: у создателя спектакля остается только два инструмента — фокус взгляда и монтаж: на что смотреть и как смотреть, в какой последовательности. Но документальный театр в разных своих вариациях сегодня остается очень популярным жанром.

Если спросить нас, что такое документ, ответ, скорее всего, будет стереотипным: паспорт или бумага с печатью. Но в документальном театре границы этого понятия намного шире. Документом здесь может стать фактически любая часть реальности: фотография, письмо, записка на холодильнике, детская игрушка, венский стул из кафе, городская улица, ну и, конечно, сам человек, его свидетельство.

Мы уже много говорили о жанре спектакль-путешествие. В нем тоже есть документальная составляющая. Любое реальное пространство, в котором разворачивается действие спектакля (городской проспект, музей, метро, кладбище), можно считать документом.

Поговорим еще об одной вариации документа в театре — человеке и его свидетельстве, verbatim.

Verbatim — это театральная техника и одновременно жанр, в основе которых лежит зафиксированная прямая речь людей — доноров. Пьеса и спектакль создаются на основе интервью. Одного большого, как, например, спектакль «Топливо» петербургского Pop-up театра, где IT-предприниматель, создатель электронных словарей Lingvo и зачинатель флешмобов в России Давид Ян рассказывает свою жизненную историю.

Но чаще создатели спектакля собирают много интервью и монтируют из них пьесу. Как в спектакле «Мабыць?..» Республиканского театра белорусской драматургии, создатели которого изучали современного беларуса через мифы о нации и искали нетривиальных героев, чтобы об этом поговорить. Так, о пресловутой беларусской толерантности рассуждал, например, футбольный фанат.

Verbatim предполагает дословную фиксацию монолога донора, с оговорками, косноязычием, паузами, повторами, нецензурной лексикой. Создатели спектакля не вносят в текст никаких стилистических правок. Единственный их инструмент — это монтаж: разрезали — склеили. Актер, который переносит verbatim на сцену, воспроизводит не только текст, но и манеру говорить, паузы в речи, жесты героя — транслирует зрителю образ реального человека, ставшего героем спектакля.

Иногда, кстати, на сцену выходят сами доноры, обычные люди, чьи истории становятся частью пьесы. Как, например, в спектакле «Anti[gone]» Центра визуальных и исполнительских искусств «АРТ Корпорейшн», где известные беларусы рассказывали личные истории, которые заставили их вспомнить сюжет пьесы Софокла «Антигона».

Чаще всего verbatim работает с остросоциальной повесткой. Так, спектакль Лаборатории социального театра «Родные люди?» объединил истории жертв домашнего насилия, пытаясь сделать по-настоящему видимой для зрителя сухую статистику: каждая третья беларуска живет в ситуации физического, психологического или экономического насилия.

Итак, героем спектакля сегодня может стать абсолютно любой человек, а его история может быть перенесена на сцену дословно. Одной из самых востребованных практик в современном театре становится работа с документом, где документом очень часто оказывается сам человек.

Заключение

Надеемся, что прочитав этот материал, вы осознаете и почувствуете, как много возможностей предоставляет зрителю современный театр, и обязательно воспользуетесь какими-то из них. Окажетесь в зрительском одиночестве, почувствуете сакральность театрального ритуала, посмотрите спектакль с помощью мобильного телефона. И создадите свой спектакль, пережив уникальный зрительский опыт, который потом станет частью опыта социального.

ЧТО ПОЧИТАТЬ